Судьба с чужого плеча - Анна Иванова

Субботний вечер прошел хорошо, а в воскресенье Ира пошла на свидание с Сергеем. Вернулась подруга под утро. Всю рабочую неделю она ждала звонка, но к телефону, почему-то, позвали меня. Олег предложил повторить субботнюю встречу, и я снова согласилась на двойное свидание, чтобы помочь Ире. Каково же было наше изумление, когда Сергей появился в баре не один, а с новой подружкой. Нам бы развернуться и уйти, но Ира решила не подавать виду и бороться за расположение парня. Через пару месяцев Сергей с подружкой пригласили нас на свадьбу, Олега в роли шафера, а меня — шаферины. На одном из конкурсов мы впервые поцеловались, но это было уже далеко от «Замка снежной королевы» и злополучного столика в углу зала.

Я подхожу к стойке. За ней никого. Присев на барный стул, стучу по деревянной столешнице. Звук тонет в музыкальном хаосе. В двери за стойкой, через овальное стекло, просматривается крупный силуэт. Похоже, мужчина. Ничего не поделаешь, раз больше никого нет, надо постараться привлечь хотя бы его внимание. Оглядываюсь по сторонам. Протягиваю руку за рюмкой и, как судья молотком, стучу дном о стойку. Из-за двери выплывает макушка с темными волосами, завязанными в конский хвост, за ней смуглый высокий лоб и, наконец, два шустрых карих глаза.

— Вам чего? — выходит высоченная девица с пышными формами и надевает барменский фартук.

— Стакан апельсинового сока.

Она поднимает глаза к потолку. Не оборачиваясь, барменша открывает дверцу холодильника и на ощупь достает пакет сока. Молниеносным движением подхватывает стакан левой рукой, большим пальцем правой открывает крышку. Трюк выглядит особенно зрелищным благодаря длиннющим, расписанным замысловатее яиц Фаберже, ногтям.

— Вы видели здесь этого молодого человека? — быстро выхватываю мобильный из сумки, опасаясь, что девушка в таком же темпе скроется за дверью.

— Я вам что, бюро знакомств? — отвечает она, бросив беглый взгляд на фотографию, но ее рука замирает на полпути к стакану.

Шестое чувство подсказывает мне, что говорить правду этой девушке не стоит. Придется соврать. Игорь прав, я должна заботиться о своих интересах, к тому же барменше от этого хуже не станет.

— Понимаете, это мой муж, — начинаю душещипательный рассказ и, заодно, пытаюсь подмазаться, протягивая ей пятисотрублевую купюру. — Сдачи не надо. Он уже два месяца не появляется дома. Подруга видела его в этом баре с какой-то девицей. Я должна его вернуть.

— А я здесь при чем? — пожимает плечами барменша и, забрав деньги, поворачивается к двери. Задевая массивным задом холодильник, она одной ногой переступает порог. Я готова завыть в голос от безысходности.

— Может и при чем! — поднимаюсь на стуле и грудью опираюсь о стойку.

Барменша от удивления открывает рот и возвращается.

— Что?! — напирает с другой стороны она. Ее грудь заполняет все свободное пространство.

— То! Подруга видела моего Артура в компании с брюнеткой. Глаза у нее карие, а на голове высокий хвост, как у тебя! Признавайся, ты увела моего мужика?

Барменша с минуту хлопает глазами, а потом взвывает как автомобильная сигнализация:

— Ты оборзела, швабра?! Я сейчас охрану позову, живо тебя выкинут.

Барменша отступает и складывает на груди руки. По крайней мере, мне удалось привлечь ее внимание.

— Нет здесь никакой охраны.

Оглядываю зал и, подтянувшись на руках, перелезаю через стойку, чтобы преградить барменше путь к отступлению.

— А ну говори, где мой мужик?! — истеричным голосом визжу я, заметив, что девушка в пять раз шире меня.

Не хватает только сломанного носа для полного счастья. Спокойно, главное не показывать свой страх. Я пытаюсь изобразить бешеный взгляд и хватаю со стойки бутылку с жидкостью зеленого цвета.

— Ты офигела?! Это же чешский абсент! — кричит барменша.

Кажется, я задела ее за живое.

— Он одиннадцать тысяч стоит! Разобьешь — будешь платить.

— Сама заплатишь.

— Я сейчас хозяину позвоню!

— Звони, звони. Я весь бар разнести успею, а потом спокойно уйду, — перебрасываю из руки в руку тяжеленную бутыль, каждый раз рискуя ее уронить. — Говори, знаешь моего мужа?

— Видела. Раньше по будням частенько в баре зависал. Только я здесь ни при чем!

— А кто при чем? Мне подруга сказала, он на красной Мазде приезжал. Твоя?

— Торчала бы я здесь, будь у меня Мазда, — нервно смеется она. — Поставь абсент, а?

Я от греха подальше опускаю бутылку на стойку, но все еще держусь рукой за горлышко.

— Не было с ним никаких баб, придумала все твоя подруга. Он приезжал сюда с мужиком. На красной Мазде, это правда. Мы думали, он того, альфонс. Баб не снимал, на нас внимания не обращал, — встряхивает хвостом она. — Лапочка, но какой-то странный.

— Понятно, — отпускаю бутылку и вытираю пот со лба. — Значит, они отдыхали вдвоем?

Барменша кивает.

— И никого не клеили?

Снова кивок. Она ставит бутылку на место, а я, от греха подальше, выхожу из-за стойки.

— Так зачем они вообще сюда приезжали?

— Сидели рядышком, выпивали, слушали музыку, шептались… Как голубки, честное слово. Однажды мы, было, засомневались: твой благоверный полвечера пялился на аппетитную бабенку за соседним столиком. В итоге, подошел к ее мужику. Тут мы и поставили на лапочке крест. Ты извини, если лишнего сказала…

— Это ты меня прости, — выставляю вперед руки. — Подруга, видно, наврала.

— Да ладно, — отмахивается она. — Знаешь, сколько жен в бар приходят, мужей своих забирать? Потому мужики и шляются, что бабы их разбаловали. Ходят за ними по пятам, умоляют домой вернуться. Дуры! Погулял бы кабель день, неделю, месяц…

— Год, — подсказываю я.

— Хоть и год. Обратно бы приполз, как миленький. Не пускать! Чтоб знал, чего баба стоит. Приходят тут, рыдают, драться лезут. На себя посмотрите, кому вы такие нужны? Вы себе не нужны! Себя уважать надо, чтоб мужик зауважал, понятно?

Киваю и плетусь к выходу. На улице меня охватывает мелкая дрожь, кожу покрывает испарина — заторможенная реакция на страх. Голову заполняют уже совсем другие мысли, а тело только начинает осознавать опасность.

Барменша права: я виновата в том, что позволяла Олегу себя бить. Нужно было прекратить это после первого же раза. Надо самой себя ценить, чтобы заслужить уважение окружающих. Это правило действует даже в детском доме. Я с самого начала не должна была идти на поводу у заводил. В детстве я сильно испугалась, а потом перестала верить в себя. Мир вокруг, каждый человек рядом казались гораздо важнее меня самой. Всю жизнь я выполняла чужие планы и никогда не обращала внимания на свои желания и мечты. Однажды Ира уговорила меня сбежать из детского дома. Ей некуда было пойти — мать-алкоголичка ее даже не узнавала, а у меня из родственников осталась одна тетка, видеть которую я не хотела. Но подруга так сильно мечтала о свободе, что я поверила в ее идею. Мне даже показалось, будто это моя собственная мечта. Больше всего я боялась, вдруг тетка обидит Иру, обзовет, не пустит в дом. О себе я даже не думала, как и о том, чем может закончиться это путешествие.